Путешествие в чудетство - Михаил Яснов

Вот такая мальчишеская энергичность очень в духе трогательной и женственной Марины. Как-то на вопрос: «Кем вы хотели стать в детстве?» она ответила: «По порядку: медсестрой, токарем на заводе, юнгой на корабле, лётчиком-парашютистом… и наконец — о чём до сих пор, несбыточном, плачу! — актрисой-травести: играть мальчишек, девчонок, Виолу в “12-й ночи” и заднюю ногу крокодила!»

Вот видите, какой весёлый и оптимистичный человек Марина Бородицкая!

К тому же она поддерживает и развивает уникальную традицию отечественной поэзии, существуя одновременно в трёх измерениях — в лирике, переводе и детской литературе. Её знают и любят как детского поэта, автора многочисленных и популярных стихов, в основном, для самых маленьких (что редкость) и для подростков (что ещё бо́льшая редкость), — и не менее любят и знают как «взрослого» лирика и переводчика англоязычной поэзии, от народных песенок до Чосера, Бернса, Китса, Киплинга, Милна…

О детских стихах Марины Бородицкой, о её взрослой лирике, о её удивительных переводах, о её подвижнической деятельности как пропагандиста настоящей поэзии я могу говорить долго и с возрастающим пристрастием: на мой взгляд, Марина Бородицкая — приметнейшая фигура сегодняшней литературы, и каждая её новая книга, надеюсь, подтверждает это моё мнение. Наш общий с Мариной друг поэт Марк Вейцман как-то заметил: «Марина Бородицкая — один из редких поэтов, умеющих выражать счастье, а оно, что бы ни говорили, всегда с избытком разлито вокруг».

Вот об этом счастье и хочется думать, говоря о Марине Бородицкой. Прочитав её стихи «для взрослых», видишь: она нередко пишет о печалестях, горестях, тяжести бытия, несправедливости — а получается о свете, надежде, счастье и любви. Пишет о страждущей, приземлённой плоти, — а получается о странствующей неусмирённой душе. Марине свойственны и талант изображения, и талант отображения, но более всего — талант преображения: оказывается, можно сделать фактом высокой поэзии и приземлённый быт, и эстетику подённого литературного труда.

Чтобы заниматься всем этим сразу, да ещё так продуктивно, да при этом воспитывать литературную смену (в её учениках числятся многие уже известные детские писатели, а на радио Марина ведёт авторскую передачу для старшеклассников), надо быть, по меньшей мере, весьма оптимистичным человеком, распахнутым любому возрасту. Например, в подзаголовке её книжки «Прогульщик и прогульщица» написано: «Стихи для детей и не только». Это «не только» открывает самые широкие горизонты: «не только» — это, конечно, и для сегодняшних взрослых, но самое главное — это для тех взрослых, которыми завтра станут юные читатели.

А начинаем с малого. Одна из совсем малышовых книг Бородицкой называется «Ореховый гном» — вот по какому стихотворению:

В орехе одном,В орехе лесномВчера поселилсяОреховый гном.В ореховый домикОн скрылся от всех,Но ветку пригнули,Сорвали орех,И вотОн плывётВ лукошке моём:Качается дом,Кувыркается гном,Гадает —Куда принесут?СъедятИли впрок запасут?

Марина Яковлевна умеет нас подводить к любопытным вопросам, на первый взгляд, простым, но попробуй-ка, ответь! Изюминка в том, что, отвечая, ты должен поставить себя на место героя стихотворения. В данном случае, надо быстро преобразиться вот в такого орехового гнома, представить себя в ореховом домике и понять, что происходит в твоём ореховом мире. Целая вселенная в одном вопросе!

Детство в стихах Бородицкой очень узнаваемо, но повёрнуто к нам своими «умными» сторонами. Кто бы ни стал её героем — ребёнок или зверёныш, рыбка или дождик, лужица или светлячок — каждый решает свои вопросы «детского бытия», а поэт им, героям, и нам, читателям, просто немного помогает, внося в мир гармонию звука и слова. А это, скажу я вам, необыкновенно увлекательное и полезное дело!

Могу с вами поделиться главным секретом чтения: оно «получается», когда проходят годы, а ты снова и снова возвращаешься к книге, полюбившейся тебе когда-то в детстве или отрочестве. И каждое новое прочтение приносит новые ощущения, одаривает новыми мыслями и обогащает новыми чувствами. Мне кажется, стихи Марины Бородицкой предполагают вот такое длительное, многолетнее соучастие в чтении.

Тем более, что многие её книжки получаются на вырост: в них могут оказаться и стихи, казалось бы, для совсем маленьких, как, например, моя любимая «Щи-талочка»:

Чищу овощи для щей.Сколько нужно овощей?

Три картошки, две морковки,Луку полторы головки,Да петрушки корешок,Да капустный кочешок.

Потеснись-ка ты, капуста,От тебя в кастрюле густо!Раз-два-три, огонь зажжён —Кочерыжка, выйди вон!

И тут же весёлая школьная лирика — вроде, возможно, многим знакомого стихотворения «На контрольной»:

Не решается задачка — хоть убей!Думай, думай, голова, поскорей!Думай, думай, голова,Дам тебе конфетку,В день рожденья подарюНовую беретку.Думай, думай — в кои веки прошу!С мылом вымою тебя! Расчешу!Мы ж с тобоюНе чужие друг дружке.Выручай!А то как дам по макушке!

Или такие щемящие стихи про то, что почти наверняка знакомо и ребёнку, и взрослому: про родной дом, идущий на слом, — а на самом деле, не только о нём, но прежде всего, о прошлом, об уходящем детстве, о том чувственном опыте, который должен навсегда с нами остаться:

Мой дом на Пушкинской сломали,Пустырь забором обнесли,В пятиугольной нашей залеЗвезду небесную зажгли.

Вдохну вечерний воздух влажный,Приму столичный праздный вид,А в горле ком — пятиэтажный.Оштукатуренный, стоит.

А в стихотворении «Прогульщик и прогульщица», например, не просто рассказ о ребятах, решивших вместо школы отправиться в музей: это трогательная история первой любви, когда, повесив курточки в гардеробе, наши чудные прогульщики «В пластмассовые номерки друг дружке пальцы вдели…» Иногда хватает всего одного намёка, одного точного поэтического образа, чтобы нарисовалось целое художественное полотно.

Уверен, что многие из нас, читая и слушая Марину Бородицкую, наверняка могут сказать: «Да это же всё про меня! Это я такое помню, я так слышу, я об этом думал, и со мной такое бывало…» Если стихи — про нас, это счастье. Счастливое чувство единения с автором и редкостного соучастия чужих стихов в нашей собственной судьбе.